Пикантный кофе с имбирём - Страница 28

Я усмехнулась.

— Нет уж, увольте. Кстати, бомбы, о которых говорил Даррелл Чейз, нашли?

— Ой, не было никаких бомб, — Эллис скривился. — Все оказалось враньем. Чейз блефовал, чтобы дать возможность уйти остальным членам группы. Но просчитался немного. Вообще если б не происшествие с Фаулером, честь и хвала его страсти к несговорчивым леди в розовых платьях, все могло закончиться куда как менее весело. Заговорщики были разоблачены благодаря случайности. Эх, как же я не люблю полагаться на чистую удачу! — проворчал Эллис себе под нос.

А я вспомнила искаженное от испуга и ярости лицо Саймона Чейза и спросила:

— Разоблачение заговора — это хорошо конечно. Но что стало потом с мальчишками? И кому вообще пришла в голову идея отправить на убийство детей?

Детектив помрачнел и зябко стянул ворот потрепанного пальто.

— Одному мерзавцу по кличке Кронус. Он был в числе основателей «Детей Красной Земли». После того случая, когда мои люди накрыли почти всю их гнилую организацию, людей «деткам» стало отчаянно не хватать, вот Кронус и решил привлечь к революционной борьбе малолеток. Но хуже всего знаете, что, Виржиния? — сердито уставился он на меня, словно я была воплощением этого самого Кронуса. — Не то, что детям хладнокровно внушили всякую гадость. Не то, что их отправили на провальное задание, накачав наркотиками для храбрости… Хуже всего то, что все эти мальчишки — братья старших членов организации. Эти идиоты-революционеры потащили своих собственных братьев, свою кровь, фактически на смерть. Это не предательство, это даже хуже. Если бы не Даррелл Чейз, который заставил Саймона скомандовать экстренный сигнал к отступлению… Возможно, при попытке задержать этих горячих мальчишек бы поубивали. А так — мы сцапали Саймона Чейза, и уже через него аккуратно достали остальных. Арестовали тихо и мирно, когда они не ждали.

— И что теперь будет с ними? С мальчишками? — сердце у меня кольнуло.

— Ничего, — Эллис пожал плечами. — Всех, кто младше семнадцати, отправят по разным военным колледжам. Это личное решение маркиза Рокпорта. Остальных, в зависимости от тяжести совершенных преступлений — либо в тюрьму, либо на Новый Материк, либо… — и он выразительно провел большим пальцем по шее. — Жаль, что Кронус опять ушел, вместе со всей верхушкой. Впрочем, эти твари всегда были вертлявыми и живучими до неприличия. Подозреваю, что он сбежал куда-то за границу, возможно, в Алманию, к тем, кто подпитывал деньгами бедных «деток»… Кстати, Виржиния, вуаль вам идет.

— Чтоб у вас язык отсох, Эллис! — вспыхнула я. — Совести у вас нет! «Вуаль идет»… Вы хоть представляете, какой у меня синяк?

— Нет, — искренне заинтересовался Эллис и заступил мне дорогу, жалобно глядя снизу вверх. — А покажите! Тут никого нет, никто не увидит.

— Эллис, не говорите глупостей, — возмутилась я до глубины души, на всякий случай придерживая шляпку вместе с вуалью. — В конце концов, это просто неприлично… Ох!

— Ну, пустите, я только на секунду загляну и сразу… Ого! — Эллис выпустил с боем отобранную вуаль и едва ли не пополам от смеха согнулся. — Ну ничего себе! Не синяк — синячище! Честно, даже у меня такого не было!

— Не сомневаюсь, — пытаясь сохранить достоинство, ответила я. — Что вы наделали, Эллис — все шпильки попадали в снег. Ищите теперь, без вуали я никуда не поеду. Стыд какой!

Я думала, что детектив по обыкновению начнет отшучиваться и отнекиваться, но он без всяких возражений уселся на корточки и принялся двумя пальцами выбирать из снега черные металлические шпильки. Одну за другой, осторожно, стараясь не зарыть случайно остальные.

— А теперь, коли уж я утолил ваше любопытство, расскажите мне о вашем Крысолове. Что это за типус такой?

— Честно говоря — не знаю, — вздохнула я. Стало как-то грустно; после бала мне несколько раз снился тот вальс и странный разговор в галерее, под ледяными звездами… А Крысолов никак не давал о себе знать. — Он был… странным. Говорил так, будто хорошо знает меня. Однако я не могу вспомнить ни одного знакомого человека с таким голосом или манерами. Акцент у него был то алманский, то альбийский, а временами и вовсе что-то марсовийское прорезалось.

— Гм… — Эллис задумался. — Знаете, такое бывает, когда не знаешь родного языка собеседника. Тогда принимаешь незнакомый акцент за вариации уже известных.

— Возможно, — я пожала плечами и отвернулась в сторону. Снег начал идти сильнее; наверное, завтра тут не будет видно уже ни одного камня, и никконский сад превратится в скучную белую пустыню. — Честно говоря, мне не хочется раздумывать об этом. Мы с Крысоловом всего лишь потанцевали немного, а потом поговорили, и вдруг он спасает мне жизнь! — я покачала головой, стараясь прогнать романтические мысли. Щеки наверняка уже полыхали румянцем. — Такое чувство, Эллис, будто мне по ошибке прислали чужое письмо, а я взяла и вскрыла его. И теперь читаю волшебные слова, согревающие сердце — но, увы, предназначенные не мне. И однажды придет настоящий адресат и — и заберет то, что ему принадлежит по праву. А я останусь наедине с воспоминаниями. И все.

Эллис замер.

— Как-то грустно это звучит, — вздохнул он и задумчиво пересыпал собранные шпильки из одной ладони в другую. Нежный звон утонул в будто бы сгустившемся воздухе. — Знаете, я хотел ведь предупредить вас. Мол, вдруг это аферист или один из тех врагов семьи, о которых упоминал маркиз Рокпорт. Убийца ваших родителей и все такое… Но теперь не буду. Я даже не стану искать этого самого Крысолова, — Эллис встал, серьезный и сосредоточенный, и откинул вуаль. — Но пообещайте мне одно, Виржиния. Если вам понадобится моя помощь — любая, хоть душеспасительная беседа, хоть совет в делах сердечных, хоть рекомендация, где лучше спрятать окровавленный труп — обращайтесь. Я помогу, правда. Обещаю, — детектив поймал мой взгляд и удержал его. — Вы ведь обратитесь ко мне?